– Ты безостановочно улыбаешься и закусываешь нижнюю губу, – вдруг подала голос сидящая напротив меня Рокки, о присутствии которой я каким-то образом вновь забыла. – Что с тобой? – хмыкнула она, бросив чайную ложку в банку с йогуртом.
Если прожив одну человеческую жизнь и начав проживать вторую я что-то и поняла, так это следующую простую истину: всем и так на вас плевать, а вы еще и стесняетесь.
– Знаешь, я вчера надела костюм для танца живота…
– Что-что? – глаза Рокки округлились. – Я не знала, что у моей бабки столь экзотическое хобби.
– Не у Мирабеллы… У меня. Я решила попробовать, когда переместилась в это тело…
– Классно. Продемонстрируешь успехи? – она начала есть йогурт.
– Вообще, речь не о том… В общем. Гранд зашел в мою комнату, когда я была в этом костюме. Так совпало… В общем, мы переспали.
Рокки замерла с широко распахнутыми глазами и ложкой во рту. Ей понадобилось полминуты, чтобы переварить услышанное:
– Ты и… Гранд?
– Да.
– И что теперь?
– Не знаю…
– В смысле, он может стать моим дедом-отчимом?
Я криво ухмыльнулась:
– Не думаю, что он возжелает серьёзных отношений.
– А ты что, хотела бы?
– А ты нет?
– Мы с Ронаном птицы свободного полёта.
– Да ладно, – прищурилась я, заподозрив в словах внучки лёгкое лукавство.
– В любом случае, – она встала из-за барной стойки и на секунду положила свою ладонь поверх моей. – Я рада за тебя. Наслаждайся жизнью и своей новой молодостью. Не спеши ограничивать себя рамками. – Она уже направлялась на второй этаж, когда не оборачиваясь добавила: – И предохраняйся!
– Не учи свою бабушку уму-разуму! – засмеялась в ответ я.
– Посмотри на себя в зеркало, переживающий пубертат подросток…
Она ушла снова стучать по клавиатуре своего ноутбука и забрала с собой Бурана. Чтобы не провалиться в вызывающие трепет воспоминания, я решила заняться делом, но это не помогло – кажется, не прошло ни минуты с момента отъезда хозяев этого дома, чтобы я не думала о том, с какой страстью Гранд прижимался ко мне этой ночью.
Я хотела расслабиться и побаловать Гранда, так что приготовила курицу, запеченную с картофелем, а на десерт сделала два больших ванильно-шоколадных рулета. Я даже определилась с винами, которые можно поставить этим вечером на стол, а братья всё не возвращались. Стоило мне включить духовку, как я сразу же начала гипнотизировать настенные часы – девять часов вечера и до сих пор никого. Сначала мои мысли начали беспокойно цепляться за самые зловредные варианты: весь день лил ливень, которого в городе могло и не быть, но на подъезде к дому наверняка скользкие дороги… Затем я подумала о другом варианте страшного: а вдруг они бросили нас?! Просто добились от нас того, чего хотели, и уехали… Нет, невозможно, Гранд был так нежен утром, так внимателен…
Я накрутила себя до такой степени, что сидела за барной стойкой упершись лбом в кулаки, когда услышала лёгкий грохот в мастерской. Я замерла. Что-то явно упало, но Буран весь день провёл наверху с Рокки, из комнаты которой сейчас льётся громкая музыка. Ей как будто правда всё равно, будет Ронан рядом с ней или нет. Мне бы такое хладнокровие! Ведь я точно знаю, что мне хотелось бы ещё хотя бы разок проснуться в обнимку с мужчиной, умеющим так любить…
Решив, что Ронан с Грандом вернулись и заехали в гараж, а я, из-за сильного ливня снаружи, не услышала звука подъехавшей к дому машины, я радостно подскочила со своего места и поспешила спуститься в мастерскую. Но свет внизу был выключен – его включили мои шаги.
Сойдя с лестницы, я сразу же увидела источник шума: в шаге от лестницы валялась пустая банка из-под краски. И как она могла упасть самостоятельно? Я нагнулась, чтобы поднять её, и уже когда разгибалась, со мной случилось что-то странное… Я даже не поняла, что меня ударили чем-то тяжелым сзади: на мой затылок обрушилась бита Гранда.
Глава 58
Я сразу поняла, что просыпаюсь с болящей головой, и к тому же отчего-то связанной: затуманенный взгляд выхватил мои запястья, привязанные бечевкой к резным подлокотникам деревянного стула, автором которого являлся Ронан. Он показывал нам с Рокки этот стул во время нашей первой экскурсии по их мастерской…
Я подняла голову…
Свет голой лампы, висящей прямо у меня над головой, мгновенно и как-то неестественно сильно ослепил глаза… В затылке мгновенно кольнуло… У меня может быть сотрясение мозга… Если так, тогда главное, чтобы меня сейчас не стошнило…
Я увидела их. Тех, кто ударил меня по голове, а после привязал моё бессознательное тело к стулу… Я их знала. И от этого вдруг стало не просто страшно – я испытала мгновенный ужас. В темноте передо мной стояли и о чем-то перешептывались между собой мужчины… Я узнала бы их с первого взгляда даже по затылкам, так сильно они напугали меня при нашей первой встрече у кинотеатра. Это были те самые мужчины, от лобового столкновения с которыми в ночь моего дня рождения меня спасло своевременное появление Гранда. Они… Следили за мной?.. Охотились на меня?! Но в какой момент я стала их целью?! В ту ночь, когда мы впервые столкнулись, или до того момента?.. Пожалуйста, пусть ответом будет “в ту ночь”!
Я попробовала дернуть свои плотно привязанные к подлокотникам руки и в этот же момент поняла, что мои ноги тоже привязаны – каждая нога к отдельной ножке стула. Незнакомцы заметили моё возвращение в сознание и одновременно, словно три головы одного страшного чудовища, посмотрели в мою сторону. В эту секунду я поняла, что все трое внешне кого-то напоминают мне… Но кого?! Чья тень прячется за лицами этих страшных людей?!..
– Мирабелла Армитидж, – не заговорил, а словно зашипел старший мужчина. Он сделал шаг вперед, а у меня вдруг сердце ударилось в горло оттого, что он знает имя, принадлежавшее мне в моей прошлой жизни. Это значит… Значит, что я стала их целью до кинотеатра… А это хуже… Хуже всего, что может быть! – Знаете ли вы, кто я такой? – в ответ я отрицательно замотала головой, не найдя в себе сил выдавить ни слова. – Меня зовут Лютер Стерлинг, а это мои сыновья – Фергус и Девон. Я родной сын единоутробной младшей сестры Арми Боффорта. Понимаете, что это значит? – мои глаза распахнулись до предела. – Это значит, что старик Боффорт должен был оставить всё своё наследие мне и моим сыновьям, а не какой-то посторонней старухе. Вы украли у нас наследство, миссис Армитидж.
– Уже ничего нельзя изменить, – я замотала головой. – Вакцины больше нет…
– А вот в этом Вы можете ошибаться, – с этими словами он вдруг потянулся к ручной болгарке, лежащей на краю рабочего стола Ронана. – Как мы видим, вы вкололи себе всё то наследие, которым по праву должны обладать мы…
– Нет, – я замотала головой. – Воля Арми была иной…
– Мы не говорим о воле Арми, мы говорим об обманутых надеждах законных наследников, – он окончательно взял в руки пугающе острую болгарку. – Как Вам известно, детей у Арми и его жены Гвен не было, но ведь у него был я, его племянник, и у меня есть сыновья… Да, мы много лет назад разошлись во взглядах, и тем не менее, именно я являюсь его ближайшим кровным родственником…
– Не такая уж и крепкая связь… Ты всего лишь сын единоутробной сестры…
– Всё же эта связь ближе, чем твоя с ним. Ты вообще никем ему не являлась. Какая-то старая знакомая, с которой он даже не общался на протяжении всей своей жизни… По факту, он завещал своё наследие своему смутному воспоминанию о молодости. Несуществующему призраку. Тебе.
– Что вы собираетесь делать? – я нервно сглотнула, наблюдая за тем, как он медленно перекладывает болгарку из своей левой руки в правую.
– Видишь ли, есть теория, согласно которой формулу вакцины можно попытаться извлечь из костной ткани того, в чей организм была введена эта вакцина. – От услышанного у меня моментально пересохло в горле. – Не переживай, нам много не нужно. Достаточно будет одной кисти твоей руки. По шраму и скрывающей его татуировке на твоей правой руке очевидно, что ты вколола себе вакцину именно в эту руку. Её мы и возьмём. Так что если ты правша, прими наши извинения за то, что отныне тебе придется управляться одной левой рукой…
